Руски хроники

Од Википедија, бесплатната енциклопедија
Одете на навигација Одете на пребарување
Руски хроники
vremennik, povѣst привремена lt, скрипта, хроничар, итн.
Ракопис од колекцијата на аверната хроника, 16 век
Ракопис од колекцијата на аверната хроника , 16 век
Автори најнепознат
Датум на пишување XI-XVIII век
Оригинален јазик Стара руска ревизија на црковнословенскиот јазик со значителни позајмици од старорускиот јазик [1] ; Западноруски пишан јазик ( белоруско-литвански хроники ) [2] .
Земја
Опишува од античко време до периодот од животот на хроничарот или други периоди
жанр спомен -споменици [3] [4] ; хроники [5]
содржина светската и руската историја, главно делата на владетелите (кнезови, подоцна цареви), нивната придружба, црковни архиереи, војни и конфликти
Примарни извори Византиски хроники, пред руските хроники, записи за современи настани на собирачот, други материјали (историски приказни, животи на светци , други книжевни дела, правни документи, фолклор )
Прво издание Целосна колекција на руски хроники (1841-2004—), итн.
Ракописи списоци од XIII-XIX век

Руски хроники - хроники , историски дела од XI -XVIII век во Русија , во кои нарацијата била спроведена со години (по „години“). Споменици на старата руска литература . Главниот пишан извор за историјата на Русија и другите источнословенски земји од пред-Петринскиот период. Тие беа широко распространети во Киевска Рус , руските земји и кнежевства , Големото Војводство Литванија и руската држава . Според карактеристиките на видовите, тие се блиску до западноевропските анали и хроники [6] [7] .

Почетокот на старата руска хроника датира од 11 век, кога во Киев започнале да се прават историски записи, иако периодот на хроника (периодот опишан со години) започнува во нив од 9 век.

Текстуална критика и содржина

Намалете го грбот Руски хроники Стема 01.png
Генеалошка шема на главните руски хроники [8] [9]
Кратенки:

Валидни анали

  • PVL2 - Приказната за минатите години рано. XII век второто издание (лаурентски и сродни анали).
  • PVL3 - Приказната за минатите години од третото издание (Ипатиев и сродни хроники).
  • НЕПрво. - Новгород I Хроника од постарото издание на XIII-XIV век.
  • Ипат. - Хроника на Ипатиев од крајот на XIII век. (списоци не порано од 15 век).
  • Лорел. - Laurentian Chronicle рано. XIV век. (листа од 1377 година).
  • Троица. - Троица хроника рано. XV век (списокот не е зачуван).
  • NILml. - Новгород I Хроника од помладата верзија на 15 век.
  • Москва Акад - Московска академска хроника од 15 век.
  • Рогож. - Рогошки хроничар од 15 век.
  • CIL - Хроника на Софија I од 15 век.
  • НК - Новгород Карамзин Хроника од 15 век.
  • НИВЛ - Новгород IV Хроника од 15 век.
  • НВЛ - Новгород V хроника (Новгородска хронографија) од 15 век.
  • Никанор. - Хроника на Никаноров од 15 век. (списоци не порано од 17 век).
  • Ермол. - Хроника на Ермолинскаја од 15 век.
  • Москва (1479) - Сводот на Големиот војвода во Москва во 1479 година. Според А. А. Шахматов, тој бил зачуван во Ростовската (Архивска) хроника во врска со сводот во Новгород во 1539 година. Потоа, Шахматов бил пронајден во списокот на 18 век. Подоцна издание (донесено до 1492 година) стигнало до списокот од 16 век.
  • Москва (крајот на 15 век) - Московскиот свод на крајот. XV век според списоците на Ермитаж (18 век) и Уваровски (16 век), како и таканаречената хроника на Ростов (Архива) од 17 век.
  • Абр. - Скратен свод на кон. XV век
  • Тип - Типографска хроника на крајот. XV век (списоци не порано од 16 век).
  • Симеон. - Симоновата хроника кон. XV век (листа на 16 век).
  • Години. од 72 - Хроничар од 72 јазик кон. XV - рано. XVI век
  • Волог.-Перм. - Вологда-Перм хроника кон. XV-XVI век.
  • Твер. - Твер Хроникал, или колекција Твер од 16 век. (списоци од 17 век).
  • Рус. хрон - Руски хронограф од 16 век.
  • Никон. - Nikon Chronicle од 16 век.
  • Недела - Воскресна хроника од 16 век.
  • Рид. - Холмогориска хроника од 16 век. (списоци од 17 век).
  • Устјуж. - Хроника на Устиуг или хроничар на Устиуг (свод на Устиуг) од 16 век. (списоци не порано од 16 век).
  • Чекор. книга - Книга на степени од XVI век.

Реконструирани протографии

  • Почеток свод (1093) - протографија на група хроники PVL, HILml и Новгород -Софија. Според А.А. Шахматов, Основниот законик од 1093 година.
  • PVL1 (1113) - протографија на второто и третото издание на PVL, неговото прво издание.
  • Проток Лорел. и Троица. (не порано од 1305 година) - Протограф Лаурус. и Троица, донесени во 1305 година, му претходеа претходни сводови (одразени во Раџивил и други).
  • Висина. леле - сводот што се гледа во третиот дел од Московската академија. од 1237 до 1419 година, НСС и Кир.-Бел., веројатно и во Типогр. Според А.А. Шахматов, сводот во Ростов Владичи, кој датира од најстарите хроники.
  • Соф. време. (1421) - свод што се искачува до Примарниот свод и се рефлектира во NILml. и во општиот протограф на CIL, NIVL и слични анали. Според А.А. Шахматов "Времето на Света Софија" 1421 година
  • НСС (1430 -тите и 1440 -тите години) или свод 1448 - протографија на CIL, HK, HIVL, HVL. Според А.А. Шахматов, сводот од 1448 година или сводот Новгород-Софија од 1430-тите. Според Ya S. S. Lurie, кон. 1430 -ти - рано. 1440 -тите години
  • Проток НК-НИВЛ (не подоцна од средината на 15 век) е протограф на НК, НИВЛ и други хроники на Новгород поврзани со НИВЛ.
  • Кир.-Бел. - Протограф Ермол., Абр., Години. од 72, Устјуж., Рус. хрон, и Твер. А.А. Шахматов ги следеше сите овие хроники до ростовската хроника. Според Ја. С. Лури, тие се поврзани со манастирот Кирило-Белозерски.
  • Проток Москва 1479 година и Ермол. (не подоцна од крајот на 1470 -тите) - протографот на московскиот свод во 1479 година и Ермол. Според А.Н.Насонов „Сводот на Теодосиј Филип“ помеѓу 1464 и 1472 година. Според Ја. С. Лури, секуларниот гран-дукален третман на НСС не е поголем од крајот на 1470-тите.
  • Проток одлично -протограф на московската грандиозна хроника, во основата на Никанор., Волог.-Перм. и последователните сводови во Москва.
  • Проток Никон. и недела. - Протограф на московските грандукални сводови од 16 век. - Никон, недела. и сл.

Временскиот рекорд (снимање на настани од една година) во аналите обично започнува со зборовите: „In lѣto ...“ („Во годината ...“) - од тука аналите го добија своето име [10] . Според конвенционалните проценки, бројот на зачувани споменици на хроника е околу 5000 [11] .

Повеќето хроники во форма на оригинали не преживеаја, познати се само нивните копии и делумна обработка-таканаречените списоци (од копирање ), создадени во XIII-XIX век. Само во списоците преживеале, вклучувајќи ги и најстарите хроники од XI-XII век [10] . Списоците се класифицирани по тип, ( издание ), издание . Многу делови од наративот на хроника се познати како одделни дела; во текстот на хрониката, често се следат врски од различни извори. Сите овие карактеристики сугерираат дека преживеаните хроники се збирки од разни материјали, од кои многу оригинални извори не стигнале до наше време. Оваа идеја, прво изразена од П.М.Строев , сега претставува општо мислење. Сега е признато дека повеќето од преживеаните хроники се збирки од претходни текстови.

Постојат три главни типа на текстови за хроника: синхрони временски записи, ретроспективни „хроники“ (на пример, текстот во Хрониката на Ипатиев за XIII век), карактеризиран со монотематизам и аналистички сводови [12] .

Најстарите преживеани списоци (ракописи) на летописите се пергаментот „ Наскоро хроничарот “ од патријархот Никифор со Ростовски вести (последна четвртина од 13 век), синодска копија од Новогородската прва хроника од постарото издание (втора половина на 13 век, втора четвртина од 14 век), Лаурентиска хроника (листа од 1377 година) и хартиена Ипатиевска хроника (1420 -тите години). Претходните сводови на хроника се реконструирани од научниците врз основа на проучување на преживеаните пишани споменици.

Во Античка Русија, хрониките може да се наречат не само прецизно датирани записи, туку и описи на дела подредени по хронолошки редослед без да се распаднат во годишни статии. Секоја хроника или аналистичка збирка се смета за независно интегрално книжевно дело, кое има своја структура, концепт и идеолошка ориентација.

Како по правило, аналите ја прикажуваат руската историја од нејзиниот почеток. Понекогаш тие започнаа со библиска, античка и византиска историја. Новите хроники честопати се создаваа како збирки на претходни аналистички споменици и разни материјали (историски приказни, животи, пораки, итн.) И беа завршени со записи за современи настани на собирачот. Повеќето руски хроники, покрај записите за времето, содржат документи (меѓународни договори, приватни и јавни акти), независни литературни дела („приказни“, „ зборови “, животи на светци и други хагиографски текстови, легенди) или нивни одделни фрагменти, го запишува фолклорното потекло. Литературните дела често се користеа како историски извори. Како дел од хрониките, зачувани се многу дела од античката руска литература: „ Учењето на Владимир Мономах “, „ Легендата за масакрот на Мамаев “, „ Одење над трите мориња “ од Афанасиа Никитин , итн. Главното внимание во аналите се фокусира на делата на владетелите (кнезови, подоцна кралеви), нивната придружба, црковните архиереи, војните и конфликтите. Малку се дадени информации за општата популација и култура. Има многу малку директни информации за економските односи [6] [10] .

Имињата на мнозинството руски хроники, прифатени во модерната литература, не одговараат на нивните оригинални (сопствени) имиња и се условени. Тие добија имиња, како по правило, во раниот период на студирање, во зависност од нивното потекло, местото на складирање, што припаѓаат на кое било лице. Нумерирањето во имињата на некои хроники ( Новгород прво - петто , Софија прво и второ , Псков прво - трето ) е исто така условно, тоа е поврзано не со времето на нивното создавање, туку со редоследот на објавување или други околности [6 ] .

Околности и цели на создавање

Руските хроники, како по правило, беа составени во дворовите на кнезовите, одделите на црковните архиереи и манастирите [6] .

Самите хроничари ретко пријавуваа директни информации за себе или за нивната работа, затоа, во повеќето случаи, индикациите во литературата за времето, местото и, уште повеќе, целите за создавање споменици на хроника се претпоставки или резултати од реконструкција.

Споредбата на аналистичките текстови открива присуство на нивната изразена политичка ориентација и остри промени кај овие при уредување на текстовите [13] . АА Шахматов и неговите следбеници, покрај реконструкцијата на историјата на создавањето на аналите, се обидоа да го утврдат идентитетот и ставовите на нивните автори, како и да го одредат местото на хроника во политичката борба на нивното време [14] На Оваа тенденција беше јасно манифестирана во работата на М. Д. Приселков [15] . Повеќето истражувачи ги поврзуваат целите на хрониката со борбата за моќ [13] . ДС Лихачев , В.Г. Мирзоев и А.Ф. Килунов пишуваа за едукативни и поучни задачи на руските анали [16] [17] [18] . Според најраспространетото мислење, руското пишување хроника е еден вид новинарство во форма на историски состав.

Според Т.В. Гимон , политичкиот тренд не бил одлучувачки во креирањето на хроника текстови. Гледиштето за хрониките како главно политички и публицистички дела е спротивно и со присуството на делови од летописите посветени на времиња далечни од хроничарот, и со водењето кратки временски записи. Покрај тоа, пишаните споменици што беа во ограничен број примероци (судејќи според малиот број преживеани списоци и изданија), чиишто политички проценки честопати беа исто така прикриени, не можеа да имаат вистинско влијание врз политичката позиција на сите слоеви на општеството На Научникот верува дека хроника може да има вредност на правен документ што ги утврди правните преседани, на кои претставниците на владејачката династија се повикаа за да потврдат одредена традиција, и, според тоа, не беше дизајнирана за сегашноста, туку за иднината [13] .

Според ИН Данилевски , хрониките имале есхатолошка цел. Почнувајќи од втората половина на 11 век, тие се здобиваат со функција на „ книги на животот “, кои требало да се појават на Последниот суд [19] . Аргументите дадени од него, според Гимон, се индиректни, сепак, вториот не ја отфрла можноста за такво разбирање од страна на хроничарите за нивните цели, како што беше потврдено со присуството на втор, есхатолошки план во голем број хронични текстови и самата форма на временска хроника, снимање на факти од животот на луѓето, како и информации за природни феномени (знаци).

Гимон сугерира дека пишувањето хроника имало неколку цели во исто време: апел до властите да го зајакнат својот авторитет, снимање на преседани и есхатолошка цел на пишување хроника. Веројатно, пишаниот збор уживал поголем авторитет отколку оралниот во врска со идејата за светоста на пишувањето. Поради оваа причина, силните политички корпорации се обидоа да стекнат свои хроники со цел да обезбедат иднина за себе и за своите членови, и во земниот живот и на Страшниот суд. Според тоа, пишувањето хроника се смета за една од функциите на политичката моќ [13] .

Јазик

Јазикот на руските хроники е разновиден и не претставува хомоген систем. Во исто време, единството на пишаната култура во поголемиот дел од историјата на Русија и работата на уредниците определија одредено единство на јазикот.

Јазичната основа на хроничниот јазик од старорускиот период беше староруската верзија на црковнословенскиот јазик . Вклучи многу русизми , позајмици од разговорно и деловно - стариот руски јазик . За разлика од верските текстови, во аналите овие древни руски јазични карактеристики се манифестираа во значителна комплетност [1] . Покрај овие два стилски типа на јазик, дијалектичките разлики се одразија и во аналите. Одделни јазични карактеристики, во фонетика, вокабулар, итн., Го означуваат регионот на потекло на изворот. Потешко е да се локализираат граматичките и синтаксичките феномени [6] .

Белоруско-литванските хроники се напишани на западноруски пишан јазик [2] .

Рана историја

Киев-манастир Печерски . Минијатура под 1051 година од Радзивил хроника , 15 век

Шемата на најстарата руска хроника, генерално споделена од современите научници, беше развиена од А.А. Шахматов . Во концептот на Шахматов, почетната фаза на пишување руски хроника беше „Најстариот код“, составен околу 1039 година во Киевската митрополитска столица . Д -р Приселков го датира во 1037 година. Веројатно, во 1073 година овој свод бил продолжен и дополнет со јеромонахот на манастирот Киев-Печерск, Никон Печерски . Се верува дека околу 1093-1095 година, врз основа на „Античкиот код“ и голем број други извори, игуменот на манастирот Киев-Печерск го составил таканаречениот „ Примарен код “ (претпоставениот оригинален наслов е „The Привремена книга, истата хроника на принцот Рус и земјата на Русија се нарекува ... ") ...

Според шемата на Шахматов, Приказната за минатите години е создадена нешто подоцна, врз основа на Основниот законик, дополнета со извадоци од византиските хроники и материјали од Киевската кнежевска архива ( руско-византиски договори ).

„ Приказната за минатите години “ Второ издание како дел од Лорентионската хроника , листа од 1377 година

Предположительно, первоначальная несохранившаяся редакция «Повести временных лет» была создана около 1113 года монахом Киево-Печерского монастыря Нестором (авторство спорно). В 1116 году летопись была переработана игуменом киевского Выдубицкого монастыря Сильвестром и создана её Вторая редакция. Сильвестровская, или вторая редакция сохранилась в составе Лаврентьевской летописи. В 1118 году неизвестным автором по поручению новгородского князя Мстислава Владимировича была создана третья редакция. Она сохранилась в составе Ипатьевской летописи. В дальнейшем в региональном летописании «Начальный свод» и «Повесть временных лет» часто использовались при изложении ранней русской истории.

В 1850—1860-х годах появилась концепция, согласно которой русское летописание возникло в форме анналистических заметок, а затем подверглось поэтапной нарративизации ( М. И. Сухомлинов , И. И. Срезневский и др.). В настоящее время в трудах ряда исследователей (В. Ю. Аристов, Т. В. Гимон, А. А. Гиппиус , А. П. Толочко ) эта теория возрождается. Согласно взглядам этих учёных, русское летописание возникло в Киеве на рубеже X и XI веков и велось в виде коротких анналов вплоть до создания «Повести временных лет». Погодные записи были краткими, фактографичными, в них отсутствовали сложные нарративные конструкции. С течением времени повышалась их точность, появились точные даты, увеличивался объём сведений, расширялась тематика, делались нарративные вставки и дополнения [6] .

Д. С. Лихачёв , вслед за Н. К. Никольским , выводил начало русского летописания из западнославянского ( мораво-паннонского ) сказания [20] .

Летописи отдельных русских земель

Летописи Русских земель XII—XIV веков содержат преимущественно местные известия. Монгольское нашествие вызвало временный упадок летописания. В XIV—XV веках оно снова развивается. Крупнейшими центрами летописания стали Новгород , Псков , Ростов , Тверь , Москва . Летописные памятники по-прежнему отражали в основном события местного значения — светские политические (рождение и смерть князей, выборы новгородских и псковских посадников и тысяцких, военные походы, битвы и др.), церковные (поставление и смерть епископов, игуменов, строительство храмов и др.), неурожаи и голод, эпидемии, примечательные явления природы и др.

В Москве XVI века летописание переживало расцвет. В XVII летописная форма повествования постепенно отмирала. В XVII—XVIII веках в устойчивой форме она сохранялась только в провинциальных летописных центрах, а к концу XVIII века исчезла.

Киевские и Галицко-Волынские летописи

Начальные летописные своды и погодные записи, производимые в Киеве сформировали киевское летописание, развивавшееся в XII — первой трети XIII веков. В Киеве XII века летописание велось в Печерском и Выдубицком монастырях и при княжеском дворе. Основным летописным сводом стала составленная в Выдубецком монастыре Киевская летопись , датируемая 1198 годом. В. Т. Пашуто считал, что киевское летописание велось до 1238 года.

Предположительно, с середины XII века отдельные летописные записи делались в Галиче и Владимире-Волынском . Галицко-волынское летописание XIII века велось при дворах галицко-волынских князей и кафедре епископов. Отдельные части Киевского свода вошли в состав Галицко-Волынской летописи XIII века. В конце XIII века последняя была соединена с Киевским сводом 1198 года.

Киевская и Галицко-Волынская летописи известны в составе Ипатьевской летописи.

Новгородские летописи

По мнению А. А. Шахматова и других исследователей, изучавших «Повесть временных лет», Новгородскую первую летопись и ряд других сводов, самый ранний новгородский летописный памятник был создан между 1039 и 1042 годами и представлял собой копию или сокращённую выборку одной из киевских летописей, возможно, Древнейшего свода. Эта новгородская летопись несистематически пополнялась до 1079 года. Согласно реконструкции А. А. Гиппиуса и Т. В. Гимона, около 1093 года на основе новгородского летописания и киевского Начального свода был составлен Новгородский свод. В 1110-х годах последний был дополнен выписками из киевского летописания и записями новгородских событий конца XI — начала XII веков и создан свод Всеволода. С этого времени, как предполагается, погодные записи стали вестись регулярно. Во второй половине 1160-х годов Германом Воятой был, предположительно, составлен Новгородский владычный свод, продолженный им до 1188 года. Владычное летописание (летописание при Новгородской архиепископской (владычной) кафедре ) велось почти без перерывов до 1430-х годов (так называемая Новгородская владычная летопись ). Гиппиус считает также, что Герман Воята создал летописный свод Юрьева монастыря , который около 1195 года лёг в основу нового свода того же монастыря [21] .

Академический список Новгородской первой летописи , 1440-е годы, начало текста Русской Правды

В XII — первой половине XV веков на основе Новгородской владычной летописи формируется текст Новгородской первой летописи , известной в двух изводах (редакциях). Старший извод представлен пергаменным Синодальным списком XIII—XIV веков, древнейшим из сохранившихся списков русских летописей. Младший извод сохранился в нескольких списках, самые ранние из которых относятся к 1440-м годам [22] .

Следующий этап развития новгородского летописания представлен в двух подборках Новгородской Карамзинской летописи , доведённых соответственно до 1411 и 1428 годов. Летопись включила не только новгородские, но и общерусские известия. Известна в одном списке конца XV — начала XVI веков. Общерусским событиям уделяет внимание также Новгородская четвёртая летопись . Она имеет старшую редакцию, доводящую изложение событий до 1437 года и известную в списках 1470-х годов и первой четверти XVI века, и младшую редакцию, доведённую до 1447 года со списками с последней четверти XV века. Особой переработкой этой летописи является Новгородская пятая летопись , доведённая до 1446 года и известная в списке конца XV века. В ней прослеживается обратное стремление излагать в основном местные события [6] .

Текст Новгородской четвёртой летописи вплоть до 1418 года совпадает с текстом Софийской первой летописи . Основываясь на одном из известий, Шахматов определил общий протограф этих летописей как «свод 1448 года» (Новгородско-Софийский свод) . Этот свод, по Шахматову, был создан в Новгороде в 1430-е или 1440-е годы. По мнению учёного, он был результатом объединения двух источников — Новгородской летописи 1420-х годов («Софийского временника») и общерусского «Владимирского полихрона» 1421 года. М. Д. Присёлков считал, что общий протограф Софийской первой и Новгородской четвёртой летописей был не новгородским, а общерусским (митрополичьим) сводом. Я. С. Лурье отверг предположение о наличии у Новгородско-Софийского свода особого общерусского источника, «Владимирского полихрона» 1418—1421 годов. По его мнению, сам Новгородско-Софийский свод являлся общерусским (митрополичьим) сводом, соединившим в себе общерусское, новгородское, суздальско-ростовское, южнорусское, псковское и тверское летописание [23] . В реконструкции А. А. Гиппиуса в качестве одного из основных источников Новгородско-Софийского свода рассматривается Новгородская владычная летопись [22] . Новгородская Карамзинская летопись рассматривалась Шахматовым либо в качестве первоначальной редакции Новгородской четвёртой летописи, либо как отражение Новгордско-Софийского свода. Лурье считал первое более вероятным [24] .

Новгородское летописание 1447—1469 годов в наиболее полном виде представлено в составе Летописи Авраамки . Первая её часть доведена до 1469 года и относится к концу 1460-х — началу 1470-х годов, вторая составлена в 1495 году). Более краткие версии летописания этого периода сохранились в некоторых списках Новгородской четвёртой летописи и в Летописце епископа Павла, излагающем события до 1461 года и представленным списком второй половины XVI века.

В 1478 году Новгородская республика лишилась независимости, однако летописание в Новгороде продолжалось до XVI—XVII веков и позднее. В 1539 году по указанию архиепископа Новгородского Макария на основе Новгородской четвёртой летописи был составлен летописный свод, известный как Новгородская летопись Дубровского (Новгородская четвёртая летопись по списку Дубровского), в которой изложение доводилось до 1539 года. Известна в списке конца XVI — начала XVII веков. На рубеже XVI и XVII веков была создана Новгородская Уваровская летопись . Она включает непрерывный летописный текст до 1606 года и отдельные известия 1612, 1645 и 1646 годов. При написании известий с 1500 года были использованы некие несохранившиеся новгородские источники.

Новгородское летописание было возрождено в 1670—1680-е годы благодаря деятельности патриарха Иоакима . К этому периоду относятся Новгородская третья летопись . Известна в пространной редакции, которая в первоначальном виде была создана около 1674—1676 годов, в окончательном — в 1682 году или несколько позднее, и краткой редакции, в полном виде созданной около 1682—1690 годов, в кратком — около 1690—1695 годов. К тому же периоду принадлежит Новгородская Забелинская летопись , составленная около 1680—1681 годов. Изложение в ней доведено до 1679 года. Характеризуется как крупнейшая и по объёму, и по разнообразию источников. Последним значительным памятником новгородского летописания является Новгородская Погодинская летопись , составленная в 1680—1690-х годах. Первоначально она была доведена до конца XVII века, в некоторых списках продолжена до конца XVII и начала XIX веков. Новгородские летописи конца XVII века отличаются наличием в них систематических ссылок на источники и некоторой критикой источников.

Переяславские летописи

В первой четверти XII века в городе Переяславле Русском был создан епископский летописец, продолжавшийся до 1175 года. Его сменил княжеский летописец, продолжавшийся до 1228 года или несколько дольше.

Черниговские летописи

Домонгольское черниговское летописание выделяется в результате реконструкции. В 1140-х годах был создан Летописец Святослава Ольговича . Он был продолжен при его сыновьях — Олеге Святославиче (ум. 1180) и Игоре Святославиче (ум. 1201).

Летописи Северо-Восточной Руси

Радзивилловская летопись , XV век

С середины XII века, вероятно, существовали летописные записи в Ростово-Суздальской земле . Во Северо-Восточной Руси в число главных центров летописания входили Владимир, Суздаль, Ростов и Переяславль.

С конца 1150-х годов во Владимире начали создаваться систематические летописные записи. В 1177 году при владимирском Успенском соборе был составлен первый владимирский летописный свод. В 1193, 1212 и 1228 годах были созданы новые великокняжеские своды. Местные известия в них сочетались с известиями из переяславских (Переяславля Русского) летописей.

В XII веке во Владимире была создана Радзивилловская летопись , известная в двух списках XV века, в том числе Радзивилловский список, который включает более чем 600 миниатюрами .

Сохранившимися памятниками летописания Владимиро-Суздальской Руси являются Лаврентьевская летопись, включающая «Повесть временных лет», продолженную владимиро-суздальскими известиями до 1305 года, а также Летописец Переяславля Суздальского XV века и Радзивилловская летопись.

В XIII—XV веках систематическое летописание велось в Ростове при дворе епископов. Его фрагменты прослеживаются в общерусских сводах XV—XVI веках, в том числе в Ермолинской летописи конца XV века.

Псковские летописи

Синодальный список Псковской второй летописи , середина 1480-х годов

В XIII веке возникает псковское летописание. С начала XIV века оно велось при псковском Троицком соборе под руководством посадников . Протограф сохранившихся псковских летописей датируется 1450-ми или началом 1460-х годов. Он включал местные летописные записи, хронографические материалы, некоторый смоленско-литовский источник и др. Согласно А. Н. Насонову , протограф был дополнен другими материалами, в результате чего появились своды 1464, 1469, 1481 и кон. 1480-х годов. Старшей сохранившейся псковской летописью является Псковская вторая летопись , доведённая до 1486 года и известеная в одном списке середины 1480-х годов. Насонов считал этот список копией протографа летописи. Свод 1481 года лёг в основу двух направлений псковского летописания. Последнее продолжалось и после потери Псковской республикой независимости в 1510 году. Первое направление представлено сводом 1547 года — Псковской первой летописью . Её составитель сочувствовал московским государям, но обличал их наместников. Второе направление — сводом 1567 года игумена Псково-Печерского монастыря Корнилия — Псковской третьей летописью , которая отражала настроения оппозиционного Москве боярства.

Тверские летописи

А. Н. Насонов считал, что с конца XIII века до 1485 года, присоединения Великого Тверского княжества к Русскому государству непрерывно велось тверское летописание. Затем оно было поглощено московским летописанием и сохранилось лишь в отдельных фрагментах. Тверское летописание велось при дворе тверских князей и епископов.

Тверской летописный текст содержался в составе великокняжеского свода 1305 года, положенного в основу Лаврентьевской летописи. Учёные выделяют тверские своды 1327, 1409 и др. годов. Тверские источники читаются в составе Рогожского летописца первой половины XV века, известного в списке середины XV века. Известна также Тверская летопись (Тверской сборник), содержащая фрагменты тверского летописания конца XIII — конца XV веков и представленная в списках XVII века.

Московские летописи

В XIV веке велись краткие записи митрополичьего двора и семейная хроника московских Даниловичей .

В связи с возвышением Великого Московского княжества местное летописание вобрало в себя и развило общерусскую летописную традицию. В Москве велось как княжеское, так и митрополичье летописание. В 1389 году был составлен «Летописец великий русский», первый московский великокняжеский свод. Следующим значительным памятником летописания стала общерусская по содержанию Троицкая летопись , излагающая события до 1408 года. По мнению В. А. Кучкина , она была составлена после 1422 года. При её создании были использованы разнообразные источники: новгородские, тверские, псковские, смоленские и др. Троицкая летопись отличается преобладанием московских известий и общим благоприятным отношением к московским князьям и митрополитам. Московский великокняжеский свод 1479 года стал одним из крупнейших летописных памятников второй половины XV века. Его идейной основой является обоснование наследственного права великих князей Московских на Новгород. Известна также его более поздняя редакция — Московский великокняжеский свод конца XV века. Другим значительным памятником является Симеоновская летопись , представленная в списке XVI века. Троицкая и Симеоновская летописи дают представление о первом московском общерусском своде начала XV века.

В конце 1520-х годов митрополитом Даниилом была создана Никоновская летопись . Летописный свод представляет собой масштабную компиляцию. Составитель привлёк обширный круг источников (летописных известий, повестей, житий и др.), зачастую уникальных, и создал крупнейший памятник русского летописания XVI века. Свод выдвигает на первый план защиту имущественных интересов Церкви.

До конца 1560-х годов московское летописание велось непрерывно. Наиболее крупные его памятники представлены Воскресенской летописью и « Летописцем начала царства ». В основу Воскресенской летописи был положен Московский великокняжеский свод конца XV века. Первая её редакция была начата в 1533 году, последняя, третья, редакция возникла около 1542—1544 годов. «Летописец начала царства» в первоначальной редакции излагал события 1533—1552 годов, затем был продолжен до 1556 и 1560 годов.

Во второй половине XVI века создан Лицевой летописный свод , рассматриваемый как наиболее полная энциклопедия исторических знаний Средневековой Руси. Он был основан на Никоновской летописи. Первые три тома этого свода посвящены всемирной истории и составлены на основании «Хронографа» и других произведений, следующие 7 томов охватывают русскую историю с 1114 по 1567 годы. Последний том, «Царственная книга», был посвящён правлению Ивана Грозного .

Между 1652 и 1658 годами в московском Чудовом монастыре был составлен Патриарший летописный свод 1652 года . Его источниками стали существенно сокращённые тексты Воскресенской и Никоновской летописей, источник, близкий к Новому летописцу, а также ряд повестей и сказаний. В том же монастыре был составлен Патриарший летописный свод 1670-х годов и Патриарший летописный свод 1680-х годов . Последний возник около 1680—1688 годов и представлен в двух редакциях 1690-х годов. Свод 1680-х годов стал одним из важнейших летописей XVII века. Используя обширный исторический материал его, составитель обосновывает концепцию избранности Русского государства и его правителей. Вскоре общерусское летописание исчезает.

Поздние монастырские и провинциальные летописи

В XV—XVI веках активно развиваются краткие летописцы, место создания которых были монастыри: Кирилло-Белозерский, Иосифо-Волоколамский, Троице-Сергиев, Соловецкий , Спасо-Ярославский.

В Вологде , Великом Устюге и ряде других городов велось собственное, провинциальное летописание. Известна Вологодско-Пермская летопись конца XV — первой половины XVI веков.

Дальнейшее развитие великорусских летописей

В начале XVI века возник новый тип исторического повествования, представленный в Русском хронографе , в так называемой редакции 1512 года.

В XVI веке возникли и иные виды исторического повествования, отходившие от летописной формы — « Степенная книга » («Книга степенная царского родословия») и « Казанская история » («История о Казанском царстве», «Казанский летописец»). «Степенная книга» была создана в начале 1560-х годов. В ней получила развитие летописная традиция митрополичьей кафедры. Памятник был составлен под наблюдением митрополита Афанасия и проповедовал идеал симфонии церковных и светских властей.

Летописями продолжают именоваться и такие произведения, которые слабо напоминают традиционные летописные памятники. К их числу относятся «Летопись о многих мятежах» и Новый летописец . Последний описывает период с конца царствования Ивана Грозного до 1630 года и является важнейшим памятником первой трети XVII века. Предполагается, что он был составлен в окружении патриарха Филарета . При его составлении было использовано большое число разнообразных источников: официальные грамоты и документы Смутного времени , различные летописи и др. Новый летописец оказал большое влияние на дальнейшее развитие русского летописания. Составлялись его многочисленные продолжения и переработки [6] [10] [25] .

Сибирские летописи

Основная статья: Сибирские летописи
Миниатюра из Ремезовской летописи , конец XVII века ( Ермак и ермаковы струги )

Начало сибирского летописания относится к первой половине XVII века и приписывается митрополиту Тобольскому Киприану . Сохранилось несколько сибирских летописей, более или менее отклоняющихся одна от другой:

  • Кунгурская (конец XVI века), написанная одним из участников похода Ермака;
  • Строгановская («О взятии Сибирской земли»; 1620—1630 или 1668—1683), основанная на несохранившихся материалах вотчинного архива Строгановых , их переписки с Ермаком;
  • Есиповская (1636), составленная Саввой Есиповым , дьяком архиепископа Нектария в память о Ермаке;
  • Ремезовская («История Сибирская», конец XVII века), составленаая тобольским сыном боярским С. У. Ремезовым [10] , русским энциклопедистом Сибири.

Белорусско-литовские (западнорусские) летописи

Основная статья: Белорусско-литовские летописи
« Хроника Великого княжества Литовского и Жомойтского », первая половина XVI века

В XIV—XVI веках в Великом княжестве Литовском велись так называемые белорусско-литовские летописи (скорее западнорусские или белорусские, поскольку до XVI века литовской письменности и историографии не существовало, официальным языком Великого княжества Литовского был западнорусский письменный язык ). Они были посвящены в основном истории Литовского государства и отличались значительным своеобразием [6] . Летописание развивалось в Смоленске и Полоцке в XIV—XVI веках [10] . Достоверными являются данные этих летописей за период с конца XIV по середину XVI веков.

Летописи имеют общелитовский характер, кроме первого свода, носящего общерусский характер. Погодную сетку имеет в основном текст, излагающий русские известия, реже — литовские, что сближает жанр белорусско-литовских летописей с хрониками.

Имеются три летописных свода. Первый свод, Белорусско-литовская летопись 1446 года ( В. А. Чемерицкий называет её «Белорусской первой летописью» [26] ), включает Общерусский свод в западнорусской обработке и « Летописец великих князей литовских », составленный около 1428—1430 годов и представляющий собой историческую повесть (без погодного изложения) о борьбе князей Ягайло и Кейстута за литовский престол и о Подолье . Свод известен в 6 списках: Никифоровский , Супрасльский [27] , Академический , Слуцкий и др. Под 1431 годом включает смоленскую хронику, а также похвальное слово великому князю Литовскому Витовту [26] . Летопись описывает историю Литовского государства от смерти Гедимина до смерти великого князя Витовта . В идейном отношении памятник стоит на стороне интересов Литовского княжества и его князей, прежде всего Витовта. Свод отражает эволюцию исторического повествования от летописной к хроникальной системе изложения, более характерной для Польши и Литвы [26] .

В первой половине XVI века был создан второй свод, « Хроника Великого княжества Литовского и Жомойтского ». В её основу были положены предшествовавшие белорусско-литовске летописи, дополненные легендарными сведениями по начальной истории Литовского княжества, до Гедимина, и продолженные за период второй половины XV — первой половины XVI веков. Летопись акцентировала внимание на извечном богатстве, могуществе и авторитете Литовского государства, связывала генеалогию великих литовских князей и некоторых аристократических родов с римской аристократией.

В 1550—1570-е годы в Западной или Юго-Западной Белоруссии был составлен третий свод, « Хроника Быховца ». Её текст обрывается на 1507 году. Имеет самостоятельную последнюю часть, за 1446—1506 годы [2] , благодаря чему является ценным историческим источником [28] .

Во второй половине XVI века белорусско-литовское летописание прекратилось в связи с потерей Литовским княжеством независимости и изменением самого летописного жанра. Несмотря на это, белорусско-литовские летописи продолжали бытовать на территории Литовского княжества и Русского государства и в XVII—XVIII веках.

В XVII—XVIII веках на территории Белоруссии составлялись летописные памятники, отражавшие местную историю: Баркулабовская летопись , Могилёвская хроника , Витебская летопись и др. [2]

Украинские летописи

Летописями могут называть некоторые украинские (собственно казацкие) исторические произведения, относящиеся к XVII—XVIII векам. Такое позднее их появление В. Б. Антонович объясняет тем, что это скорее частные записки или иногда даже попытки прагматической истории, а не то, что мы теперь разумеем под летописью. Казацкие летописи, по замечанию того же учёного, имеют своим содержанием, главным образом, дела Богдана Хмельницкого и его современников.

Из летописей наиболее значительны: Львовская, начатая в середине XVI века, доведённая до 1649 года и излагающая события Червонной Руси; летопись Самовидца (от 1648 по 1702 год), по заключению профессора Антоновича, — первая казацкая летопись, отличающаяся полнотой и живостью рассказа, а также достоверностью; обширная летопись Самуила Величко , который, служа в войсковой канцелярии, мог многое знать; труд его хотя и расположен по годам, но имеет отчасти вид учёного сочинения; недостатком его считают отсутствие критики и витиеватость изложения. Летопись гадячского полковника Григория Грабянки начинается 1648 года и доведена до 1709 года; ей предпослано исследование о казаках, которых автор производит от хазар.

Источниками служили частью летописи, а частью, как предполагают, иностранцы. Кроме этих обстоятельных компиляций, существует много кратких, преимущественно местных летописей (черниговские и т. п.); существуют попытки прагматической истории (например «История руссов») и есть общерусские компиляции: Густынская летопись , основанная на Ипатьевской и продолженная до XVI века, «Хроника» Сафоновича , « Синопсис ». Вся эта литература завершается « Историей Руссов », автор которой неизвестен. Это сочинение ярче других выразило взгляды украинской интеллигенции XVIII века.

Источниковедение

В XVIII веке начинается публикация отдельных летописей, которые чаще всего выбираются случайно. Впервые летописный текст был опубликован 1767 году в «Библиотеке Российской исторической, содержащей древние летописи и всякие записки». С 1841 началось издание летописей в серии « Полное собрание русских летописей ». В целом было выпущено большое число изданий как целых летописных памтяников, так и отдельных их частей.

Изучение истории русского летописания является одним из самых сложных разделов источниковедения и филологии . Русское летописание изучается с того же XVIII века. С этого периода было выпущено несколько тысяч специальных исследований. Начало изучению русских летописей положили В. Н. Татищев и М. М. Щербатов . А. Л. Шлёцер изучал «Повесть временных лет», выявляя ошибки и описок и объясняя «тёмные» места. Первые исследования были небольшими по объёму. Основной проблемой, интересовавшей исследователей летописания XVIII — первой половины XIX веков, был вопрос о Несторе-летописце . Шлёцер на немецком языке создал труд «Нестор» (перевод на русский язык: Ч. I—III. СПб., 1809—1819).

В 1820 году в Предисловии к изданию «Софийского временника» П. М. Строев впервые высказал важное наблюдение: каждая русская летопись — это труд одного автора, а компиляция, соединение разных текстов, сборник или свод предшествующего материала. В середине XIX века изучение летописей активизируется в связи с началом издания «Полного собрания русских летописей». Выходят монографии и статьи И. И. Срезневского , К. Н. Бестужева-Рюмина , Н. Н. Яниша, И. А. Тихомирова и др. Используя методику Шлёцера и Строева, М. П. Погодин и И. И. Срезневский открыли большое число фактов, облегчивших изучение истории летописей. И. Д. Беляев разделял русские летописи на государственные, фамильные, монастырские и летописные сборники. Он отметил, что позиция летописца была связана с его территориальным и сословным положением. М. И. Сухомлинов («О древней русской летописи как памятнике литературном», 1856) сделал попытку установить литературные источники начальной летописи. К. Н. Бестужеву-Рюмину («О составе русских летописей до конца XIV в.», 1868) принадлежит первый опыт разложения летописного текста на годовые записи и сказания. В целом были сделаны общие предварительные наблюдения, установлена масштабность русского летописания и сложность его анализа.

А. А. Шахматов , создатель масштабной генеалогии летописных списков

Новый этап в изучении русского летописания открыл А. А. Шахматов (1864—1920). Его сравнительно-текстологический метод заключался в сличении различных списков и глубоком анализе текста. Учёный стремился выяснить обстоятельства создания каждого летописного памятника и свода, учитывал различные хронологические указания, описки, погрешности языка, диалектизмы . Шахматов впервые построил генеалогию почти всех летописных списков, историю русского летописания XI—XVI веков и одновременно — картину развития русского общественного самосознания («Общерусские летописные своды XIV и XV вв.», 1901; «Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв.», 1938 — характеристика всех наиболее значительных русских летописей). Начиная с Шахматова, основой анализа текста летописей признаётся сравнение двух и более летописей на всем протяжении их объёма, а не фрагментарные наблюдения. Метод Шахматова развивал М. Д. Присёлков , сделавший больший акцент на историческом аспекте («История русского летописания XI—XV вв.», 1940).

Генеалогия Шахматова была развита и пересмотрена его последователями, среди которых наибольший вклад в изучение русского летописания внесли Н. Ф. Лавров, А. Н. Насонов , Л. В. Черепнин , Д. С. Лихачёв , С. В. Бахрушин , А. И. Андреев , М. Н. Тихомиров , Н. К. Никольский , В. М. Истрин и др. Методология Шахматова легла в основу современной текстологии [10] . А. Н. Насонов, ученик Присёлкова, активнее, чем последний, производил археографические изыскания в древлехранилищах, и открыл для науки большое число новых летописных памятников. Насонов обосновал мнение, противоречащее мнению Шахматова, что русское летописание не прекратилось в XVI веке, а развивалось и в XVII веке и завершило своё существование только в XVIII веке, когда начинается его научное изучение. Исследователи 1960—1990-х годов подтвердили эту позицию.

В советское время произошла активизация изучения летописания в связи с возобновлением деятельности Археографической комиссии и издания «Полного собрания русских летописей» по инициативе М. Н. Тихомирова. В числе исследователей второй половины XX века наибольший вклад в изучение русских летописей внесли М. Н. Тихомиров, Д. С. Лихачёв, Я. С. Лурье , В. И. Корецкий , В. И. Буганов и др. [11]

Изучение и издание белорусско-литовских летописей осуществляли учёные Польши ( И. Данилович , С. Смолька, А. Прохаска, С. Пташицкий , Я. Якубовский, Е. Охманьский), России (И. А. Тихомиров, А. А. Шахматов, М. Д. Присёлков, В. Т. Пашуто, Б. Н. Флоря ), Украины ( М. С. Грушевский , Ф. Сушицкий), Белоруссии ( В. А. Чемерицкий , Н. Н. Улащик ), Литвы (М. Ючас, Р. Ясас) [2] .

Значение

Русские летописи являются важнейшим письменным источником по русской истории X—XVI веков, самыми значительными памятниками общественной мысли и культуры Древней Руси, а также содержат важный материал по истории России и других восточнославянских земель XVII—XVIII веков. Отразили развитие литературного языка различных русских земель и эпох и отчасти — местных разговорных языков и диалектов. Летописи имеют большое значение для изучения русской письменности, языка и литературы. Содержат также ценный материал по истории других народов [6] [10] .

См. также

Примечания

  1. ↑ 1 2 Древнерусский язык / Крысько В. Б. // Динамика атмосферы — Железнодорожный узел [Электронный ресурс]. — 2007. — С. 339—340. — ( Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 9). — ISBN 978-5-85270-339-2 .
  2. ↑ 1 2 3 4 5 Летописи Белорусско-литовские / Полехов С. В. // Лас-Тунас — Ломонос [Электронный ресурс]. — 2010. — С. 350—351. — ( Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 17). — ISBN 978-5-85270-350-7 .
  3. ↑ Верещагин Е. М. Христианская книжность Древней Руси. М., 1996. С. 5—7.
  4. ↑ Верещагин Е. М. Церковнославянская книжность на Руси. Лексикографические разыскания. М., 2001. С. 497—500.
  5. ↑ Прокофьев Н. И. О мировоззрении русского средневековья и системе жанров русской литературы XI—XVI вв. // Литература Древней Руси. М., 1975. Вып. 1. С. 5—39.
  6. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 Летописи // Лас-Тунас — Ломонос [Электронный ресурс]. — 2010. — С. 347—350. — ( Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 17). — ISBN 978-5-85270-350-7 .
  7. ↑ Гимон Т. В. Историописание раннесредневековой Англии и Древней Руси. Сравнительное исследование. — М. : Русский Фонд Содействия Образованию и Науке, 2011. — С. 85—91.
  8. ↑ Лурье Я. С. История России в летописании и восприятии Нового времени // Россия Древняя и Россия Новая : (избранное). СПб. : Дмитрий Буланин , 1997.
  9. ↑ Словарь книжников и книжности Древней Руси : [в 4 вып.] / Рос. акад. наук , Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом) ; отв. ред. Д. С. Лихачев [и др.]. Л. : Наука , 1987—2017.
  10. ↑ 1 2 3 4 5 6 7 8 Тихомиров М. Н. Летописи // Большая советская энциклопедия . М. : Советская энциклопедия , 1969—1978.
  11. ↑ 1 2 Зиборов В. К. Русское летописание XI—XVIII веков . СПб. : Филологический факультет СПбГУ, 2002.
  12. ↑ Алешковский М. Х. К типологии текстов «Повести временных лет» // Источниковедение отечественной истории: Сборник статей, 1975. М., 1976. С. 133—138.
  13. ↑ 1 2 3 4 Гимон Т. В. Для чего писались русские летописи? // Журнал «ФИПП». М., 1998. № 1 (2). С. 8—16.
  14. ↑ Шахматов А. А. Общерусские летописные своды XIV и XV вв. // Журнал Министерства народного просвещения . 1900. № 9. С. 90—176; № 11. С. 135—200; 1901. № 11. С. 52—80; Он же. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. СПб., 1908.
  15. ↑ Приселков М. Д. История русского летописания XI—XV вв. Л., 1939.
  16. ↑ Лихачев Д. С. Русские летописи и их культурно-историческое значение. М. ; Л., 1947. С. 71, 97.
  17. ↑ Мирзоев В. Г. Социальная функция истории : По «Повести временных лет» // Вопросы историографии и методологии истории. Ростов-на-Дону, 1976. С.8, 16—17.
  18. ↑ Килунов А. Ф. К вопросу о морализме древнерусской летописи // Отечественная общественная мысль эпохи средневековья : Историко-философские очерки. Киев, 1988. С. 141.
  19. ↑ Данилевский И. Н. Замысел и название Повести временных лет // Отечественная история. 1995. № 5. С. 101—110; Он же. «Добру и злу внимая равнодушно»…? (Нравственные императивы древнерусского летописца // Альфа и омега. М., 1995. № 3 (6). С. 157—158.
  20. ↑ Лихачёв Д. С. «Русские летописи и их культурно-историческое значение» М.-Л., Изд-во АН СССР. 1947. 499 с. 5 т.э. (фототип. переизд кн.: The Hague, 1966)
  21. ↑ Гиппиус А. А. К истории сложения текста Новгородской первой летописи // Новгородский исторический сборник . СПб, 1997. Вып. 6 (16). С. 3—72; Гимон Т. В., Гиппиус А. А. Новые данные по истории текста Новгородской первой летописи // Новгородский исторический сборник. — СПб, 1999. — Вып. 7 (17). — С. 18—47.
  22. ↑ 1 2 Новгородская первая летопись / Гиппиус А. А. // Николай Кузанский — Океан [Электронный ресурс]. — 2013. — С. 155—156. — ( Большая российская энциклопедия : [в 35 т.] / гл. ред. Ю. С. Осипов ; 2004—2017, т. 23). — ISBN 978-5-85270-360-6 .
  23. ↑ Лурье Я. С.Летопись Софийская I // Словарь книжников и книжности Древней Руси : [в 4 вып.] / Рос. акад. наук , Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом) ; отв. ред. Д. С. Лихачёв [и др.]. Л. : Наука , 1987—2017. Вып. 2 : Вторая половина XIV—XVI в., ч. 2 : Л—Я / ред. Д. М. Буланин , Г. М. Прохоров . 1989.
  24. ↑ Лурье Я. С.Летопись Новгородская Карамзинская // Словарь книжников и книжности Древней Руси : [в 4 вып.] / Рос. акад. наук, Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом); отв. ред. Д. С. Лихачёв [и др.]. Л. : Наука, 1987—2017. Вып. 2 : Вторая половина XIV—XVI в., ч. 2 : Л—Я / ред. Д. М. Буланин, Г. М. Прохоров. 1989.
  25. ↑ Тихомиров М. Н. Летописи // Советская историческая энциклопедия . М. : Советская энциклопедия, 1973—1982.
  26. ↑ 1 2 3 Лурье Я. С.Летописи белорусско-литовские (западнорусские) // Словарь книжников и книжности Древней Руси : [в 4 вып.] / Рос. акад. наук , Ин-т рус. лит. (Пушкинский Дом) ; отв. ред. Д. С. Лихачёв [и др.]. Л. : Наука , 1987—2017. Вып. 2 : Вторая половина XIV—XVI в., ч. 2 : Л—Я / ред. Д. М. Буланин , Г. М. Прохоров . 1989.
  27. ↑ Чамярыцкі В. Супрасльскі летапіс // Вялікае Княства Літоўскае. Энцыклапедыя у 3 т. — Мн.: БелЭн , 2005. Т. 2 : Кадэцкі корпус — Яцкевіч. С. 645.
  28. ↑ Назаров В. Д. Летописи белорусско-литовские // Большая советская энциклопедия. М. : Советская энциклопедия, 1969—1978.

Издания

Белорусско-литовские летописи
Сибирские летописи
  • Сибирские летописи. — СПБ, 1907;
  • Краткая Сибирская летопись (Кунгурская). — СПБ, 1880.

Литература

Белорусско-литовские летописи
  • Данилова И. О литовских летописях // Журнал Министерства народного просвещения . — 1840. — № 11. — С. 70—114;
  • Szaraniewicz J. О latopisach i kronikach ruskich XV i XVI wieku a zwłaszcza о «Latopisie Wielikoho Kniaźtwa Litowskeho i Źomojtskeho» // Rozprawy i sprawozdania z posiedzeń Wydziału historyczno-filozoficznego Akademii Umiejętności. Kraków, 1882. T. 15. S. 351—423;
  • Smоlka S. Najdawniejsze pomniki dziejopisarstwa rusko-litewskiego. Rozbiór krytyczny // Pamiętnik Akademii Umiejętności w Krakowie. Wydziały filologiczny i historyczno-filozoficzny. Kraków, 1890. T. 8. S. 1—55;
  • Prochaska A. Latopis litewski. Rozbiór krytyczny. Lwów, 1890;
  • Тихомиров И. А. О составе Западнорусских, так называемых Литовских летописей // Журнал Министерства народного просвещения. — 1901. — № 3. — С. 1—36; № 5. — С. 7—119;
  • Шахматов А. А. О Супрасльском списке Западнорусской летописи // Летопись занятий Археографической комиссии . — СПб., 1901. — Вып. 13. — С. 1—16;
  • Шахматов А. А. Записка о Западнорусских летописях // Летопись занятий Археографической комиссии. — СПб., 1901. — Вып. 13. — С. 33—49;
  • Срезневский И. И. Исследования о летописях Новгородских // В кн.: Срезневский И. И. Статьи о древних русских летописях (1853—1866). — СПб., 1903. — С. 1—255;
  • Шахматов А. А. Обозрение русских летописных сводов XIV—XVI вв. — М. — Л. , 1938. — С. 329—345;
  • Сушицький Т. Захiдньо-руськi лiтописи як пам'ятки лiтератури. — Киiв, 1930;
  • Присёлков М. Д. История русского летописания XI—XV вв. — Л., 1940. — С. 155—158;
  • Очерки истории исторической науки в СССР. — Т. 1. — М., 1955;
  • Пашуто В. Т. Образование литовского государства. — М., 1959;
  • Чамярыцкi В. А. Беларускiя летапicы як помнiki лiтаратуры. — Минск, 1969;
  • Присёлков М. Д. Летописание Западной Украины и Белоруссии // Учёные записки ЛГУ . — 1970. — № 67. — Сер. истор. наук. — Вып. 7. — С. 17—21;
  • Лурье Я. С. Общерусские летописи XIV—XV вв. — Л., 1976. — С. 38—42, 115—116;
  • Улащик Н. Н. Введение в изучение белорусско-литовского летописания / Отв. ред. В. И. Буганов ; Академия наук СССР , Институт истории СССР . — М. : Наука , 1985. — 259 с. — С. 3—8, 9—28, 237—238;
  • Семянчук А. Беларуска-літоўскія летапісы і польскія хронікі . — Мн. : ГрДУ, 2001. — 161 с. ISBN 985-417-206-6 .
Сибирские летописи
  • Бахрушин С. В. Вопрос о присоединении Сибири в исторической литературе // в кн.: Бахрушин С. В. Научные труды. — Т. 3, ч. 1. — М., 1955;
  • Мирзоев В. Г. Присоединение и освоение Сибири в исторической литературе XVII в. — М., 1960;
  • Андреев А. И. Очерки по источниковедению Сибири. — М.—Л., 1960.
Историография и библиография
  • Дмитриева Р. П. Библиография русского летописания. — М., 1962;
  • Буганов В. И. Отечественная историография русского летописания : Обзор советской литературы. — М., 1975;
  • Казакевич А. Н. Советская литература по летописанию (1960—1972) // Летописи и хроники. 1976. — М., 1976;
  • Бегунов Ю. К. Зарубежная литература о русском летописании за 1960—1962 гг. // Летописи и хроники, 1980. — М., 1982. — С. 244—253.

Ссылки

Русские летописи:
Источник — https://ru.wikipedia.org/w/index.php?title=Русские_летописи&oldid=116083727